anna_amargo | Entries tagged with майже як erlend loe

Мы прожили с ним и его книгой «Наивно. Супер» девять недель. И на прощание хотелось бы сказать ему что-нибудь приятное, но мозг, изумлённый десятью кубиками закатанного в тело «Спазмалгона», из всего лексического разнообразия способен выбрать лишь два слова. Дабы сказать хоть что-то по теме -

Самые лучшие вещи, какие я только знаю.

Свобода. Первое из двух. Да, миф. Да, иллюзия. Да, есть люди, при которых это слово вообще неприлично выговаривать. Но я ничего не могу с собой сделать. ( . . . )

Но вот они заканчиваются. И от этого чуточку грустно. И я, вообще-то собиралась отжечь на сегодняшней чудеснейшей теме. Рассказать о сарафанчиках Elie Tahari, которые греют мне душу. И о том, как я скучаю по телефонам Siemens… И о том, что готова молиться на Skype…

Но вы ж, друзья, меня знаете. Я любую тему сведу к обмусоливанию чувств, чувственности и ощущений…

Итак – здесь предполагается перечисление любимых брендов. И я их честно перечислю, ага… Ещё раз – итак:

Некоторые фирмы и продукты вызывают у меня чувство эмоциональной привязанности, а некоторые из них я даже люблю.

Envoy Club. Сеть отелей, в холле одного из которых Оливер подрался с Филиппо. За подъехавшее такси, которое оба хотели. Это было очень давно и уже начало перерождаться в легенду. Обрастать чешуей подробностей невероятных. И рогами неправдоподобности полной. В каше взаимоисключающих рассказов про подсечку на мраморном полу и удар по горбу чемоданом я верю только в одно – оба не оказались в ближайшем полицейском участке только потому, что отец вызванного вниз начальника отельной охраны был уроженцем Фоджи. И упомянутые Дрыщем имена произвели на патологического итальянца сильнейшее впечатление… ( ... )

И пред-пред-последний для Эрленда Лу. После всех, которые с ним у нас были…

Тема сегодняшнего утра -

То, что я ценю.

Любые проявления любимых людей. Даже, когда они злятся. Несут чушь. Нудят. Или хандрят. Даже, когда их хочется дразнить: «Ну, что, sir, хорошо слетали в Болонью? Посмотрели на снег? Проветрили свою драгоценную culo по такой-то хорошей погодке?» Даже, когда они ведутся на подначки и в клавиатуру ноутбука падают лбом со стоном отчаяния и прикрывая затылок руками. Я ценю каждый миг. Я понимаю – в этом движении – всё, что мне нужно от жизни… Услышать всплеск. Увидеть, как покатилась волна. Почувствовать – он чертовски устал, но он всё ещё жив и здоров… И по прежнему не намерен сдаваться… ( … )

И шаг седьмой. На пути к Эрленду Лу. С рассказом на тему –

Вещи, которые лежат у меня без дела.

Тетради и альбомы. Два ящика моего письменного стола – это маленький склад писчебумажных материалов. Красивые тетрадки, акварельные папки, пружинные блокноты и еженедельники. Разлинованные, клетчатые. С листами мелованными. С листами мягкими. С листами, похожими на яичную скорлупу и на стены внутри домов городка Скуиллаче. С листами, похожими на раскрытую ладонь. С листами чистыми. Девственными. Нетронутыми. Дожидающимися вдохновения, но до сих пор так его и не дождавшимися…

Косметика. На магазин не потянет, но на маленькую лавочку вполне хватит всего того, что хранится в ванной комнате, в пенале у телевизора и на нижней полочке холодильниковой дверцы. Я этим не пользуюсь. Точнее, я не пользуюсь ничем больше одной-двух недель. Я честно начинаю скрабить, мазать и маскировать. А потом – как только на лице проявляется первый результат «ухода» – забрасываю это дело. И объявляю проигранной борьбу за красоту. Увы…( … )

Эрленд продолжается. Мы добрались до середины его книжки «Наивно. Супер», а именно – до темы –

То, что бы я рисовал, будь я художником.

Лица любимых людей. Это не было бы попыткой остановить время или удержать в узде морщинки и седину. Это художество, наверное, больше бы походило на извращённую ласку.

Одиноких женщин. Женщин без мужчин. Без детей. Без смысла. И без стремления всё это обрести незамедлительно и любой ценой. Женщин в черных туфлях на каблуке и в бархатных тёмно-зелёных пальто. Сидящих на скамейке под облетающим платаном. С книжкой на коленях. Ожидающих, пока остынет стоящий рядом кофе в картонном стаканчике – двойной, с молоком, без сахара. Женщин живущих внутри себя и ради себя. Женщин печальных и счастливых. Тех, для которых рождаются поэзия и музыка Леонарда Коэна. Тех, которые просыпаются каждое утро и знают, что когда-нибудь смогут осчастливить кого-нибудь одной только грустной улыбкой… ( . . . )

И ещё какое-то время будет. По понедельникам. Вот как сейчас. С достаточно трудной темой -

Вещи, о которых я что-то знаю.

Мужчины. Которые, хоть и не вещи, но всё же – мне кажется, я знаю их. То, как они думают. То, как они чувствуют. И даже то, как они думают, что играя в бесчувственность, они наберут бонусов и сохранят в неприкосновенности свою ранимую душу. ( . . . )

И снова фантомная боль. Стоило бы погадать о том – мне болит потому, что Фэ черпает из меня силы для своего колдовства, или эта боль оттого, что он колдует, а я огребаю побочный эффект.

Как бы там ни было, боль помешала мне накатать заготовленный пост. Я собиралась писать о художниках и музыкантах, но теперь хочу сказать только о двух людях, картин не рисовавших и опер не сочинявших. Итак

Люди, которыми я восхищаюсь.

Первый - Мордред. Не знаю, сколько в нём от его легенды, но для нашего «аргентинского» клана – он самая легендарная из всех пра-пра-саг и легенд. Он – холодная вода, выплеснутая на остывающие камни. Он просто – конец. Конец волшебства… ( … )

Уже третий из намеченных для Эрленда Лу и его замечательной книжки. И – вот – слишком сложная для меня тема… Сложная потому, что тот период своей жизни я очень плохо помню… Но я все же постараюсь и напишу про

То, что вызывало у меня душевный подъем, когда я был маленьким.

Одиночество. Редко выпадавшее счастье. Волшебное время, когда все родные и близкие находили вдруг себе какое-нибудь занятие и начинали им заниматься столь усердно, что забывали, наконец, обо мне. И я – предоставленная сама себе – могла делать всё, что пожелаю. Например, строить многокомнатный дом в коробке из-под телевизора. Стены в моём доме были оклеены настоящими обоями. На затянутых прозрачным целлофаном окнах висели кружевные занавески. Мебель была сооружена из спичечных коробков, пустых чайных пачек и кусков поролона, обшитых пёстреньким ситцем. На столиках стояла посуда – шляпки от желудей и пластмассовые напёрстки. На стенах висели зеркала и картины. Когда предел совершенства был достигнут, и больше с домом делать было нечего, я остыла и оставила свой архитектурный проект. Какое-то время он стоял на шкафу, а потом – во время весенней генеральной уборки – бабушка Настя достала его оттуда и – разломав – выбросила… Иногда мне кажется, что именно этот поступок (а не её отношение к моему брату) стал причиной охлаждений наших с ней отношений. ( … )

И продолжается. И сегодняшняя тема из книги «Наивно. Супер» -

То, чего у меня нет.

Алвверон. Любимый мужчина – только – имя из Mor Marnat. Первый в списке человек. Но пока от него – только странное ощущение. Не вера даже. Знание. Твёрдая, железобетонная, хоть и мало чем подкреплённая уверенность в том, что он – рано или поздно – будет. Будет там, где быть должен… ( ... )

новая гонка. И теперь какое-то время мы будем гнаться за писателем Эрлендом Лу и темами из его книги «Наивно. Супер»… Сегодняшняя тема –

То, что у меня есть.

Мечта. Помельче, конечно, чем у Мартина Лютера Кинга и пожиже, но тем не менее. Я мечтаю о том, чтоб все, в чьей крови болтается хотя бы грамм серебра, были здоровы и счастливы и всегда имели то, чего они хотят… Я об этом мечтаю, хотя понимаю, что получив исполнение мечты, я получу неприятности… Ибо очень часто мои ириранэт хотят того, что в моём организме не состыковывается, но сталкивается и вызывает крушение. Например, только вчера некий Олвирд, подогретый событиями на московской Манежной площади, сказал своему соседу, некому Лерверу: «Я хочу, чтобы ты сдох!». Сказал это в гневе и совершенно не задумываясь о том, что где-то есть Корвэ, мечтающий о том, чтоб его желание сбылось… ( … )