квітуче і гірке

Я в сімнадцятому листі про Рубар, нещодавно відправленому марафонцям, трішки пройшлась по Магії Арифмантиці, як тій, що працює із цифрами, які – написані на стіні чи папері – теж бувають Графемами.

І згадала при цьому, що Арифмантика – як деякі інші Науки також – ділиться на сім напрямків розвитку. Тобто, там де у Фізики є Механіка, Термодинаміка, Оптика, всяке інше різне й плюс Відносності простигосподи поки що Теорія – у Арифмантики є Логантія, Гематрія, Нумерологія, всяке інше різне, ну, й Еннеагонтія. Без неї куди ж…

Еннеагонтія – це частина Арифмантики. Й вона працює виключно з цифрами від 1 до 9, як з основою будь-якої безкінечної послідовності. Це, якщо дуже спрощувати…



Себто, всякий маг-арифмант, який вибрав собі спеціальність еннеагонт, бачить в будь-чому, що відбувається, не перехрестя, не лінію і не простір, а трішки кутасте коло, такий собі багатокутник, що має 9 кутів та 9 сторін, геометричну, тобто, фігуру, що зветься еннеагон. ( . . . )

Ты 0 — ты Не Человек Ещё. Ты существуешь, бесспорно. Но вся твоя жизнь — круговорот крови и молока в организме. Поел. Поспал. Опорожнил кишечник. От скуки поплакал на плече у преданной матери.

Ты 1 — ты Человек Теперь. Ты даже осознаёшь, что у тебя есть имя и на него откликаешься. Когда у тебя есть настроение. Когда настроения нет — ты пускаешь пузыри и глазеешь.

Ты 2 — ты Неосознанный Секс. Ты вдруг обнаруживаешь, что у тебя есть не просто тело, а прилагающиеся к телу тысячи ощущений, которые можно исследовать, изучать, познавать. И ещё — неожиданно — пол. ( . . . )

Ось, у Лос-Анджелесі та Сіетлі перевалило вже за п'ятнадцяту годину першого числа січня і всі, що впивалися і об'їдалися, гуляли, танцювали, потягнулися, нарешті, до своїх ліжечок, до диванів і ванних кімнат. Це вже, напевно, срібні останні, яким я хочу зараз сказати від усього серця: Дякую вам, мої любі! Дякую моє величезне вам! Якби не ви — я — вічна нудна тверезниця — ніколи би у житті не дізналася, що це таке — похмілля. Я б жила без цього знання. О боже, та як би жила я, якби на зламі Старого року і Нового я не відчувала б усім тілом своїм — як ви напиваєтесь, якби я не знала потім — як ви хочете розсолу, кефіру і померти прямо зараз? Ні, це було б не життя, а суцільна нудьга. А так – з хворою головою – я здатна на багато чого – аби тільки відволіктися від ваших святкувань і вашого болю цього. І навіть — щоб трохи розвіятися — здатна взятись за те, за що — на здорову би голову — я ніколи б не взялася... Мабуть.

Ось, наприклад, я б не рипнулася написати про Сильвестрів Кадастр, якби мене не несло зараз на хвилі чужого сп'яніння. Але оскільки мене вже несе, я візьму й напишу. Хоча б коротко. Заледве почну.

Отже, є ця штука, яку брат Герберт-Сильвестр, коли захопився арабськими цифрами, наваяв для брата Роберта-Анхмара. Потім цю саму штуку доповнювали і переписували, але основа залишилася основою і про неї я і пишу...

Бо вона проста і полягає лише в тому, що потрібно взяти рік народження свій і скласти в ньому всі цифри так, щоб отримати в результаті однозначну відповідь.

Ця «відповідь», що складається з однієї лише цифри і буде тим самим «кадастром»... Тобто чимось на кшталт стрижня того, який не гнеться, на який будуть потім колись нанизані характер, темперамент, звички та магічна майстерність...

Власне, заради того, щоб зрозуміти як вибудовувати стосунки з Магією і вираховується лише вся ця штука. Бо того, хто народився в рік Лучника, немає сенсу вчити увагу розподіляти на десять ідей відразу, а того, хто народився Дружиною, не варто змушувати бути відповідальним за Світ і за те, що виходить за межі інтересів його.

Ну, і щоб не бути голослівною, накидаю сюди те, що пам'ятаю з прочитаного колись у Марнат. Виглядає це так приблизно:

1. Рік Папи – Спершу піти від світу, зректися благ і спокус, стати монахом – одним з однакових жебраків, які однаково Богові моляться. Але це тільки затим, щоб отримати доступ до знань, бібліотек, до секретів і таємниць, до всього того, що ховається від світських людей – бо не їхнього розуму діло. Вивчити, визубрити, випробувати на менш щасливих ченцях, пройти головами францисканців, навчитися будувати складні багатоходові плани, плести інтриги, вибудовувати мережі свої. Всістись, зрештою, на трон Петра і звідти — якщо в душі залишилася ще хоч якась віра у Всевишнього і в людство Його — почати вчити нерозумних, обдаровуючи їх крихтами знання, яке раніше їм недоступне було. Не ради освіти, а тільки в ім'я влади своєї над нерозумними головами, над душами, над життями людей. ( . . . )

Когда король Изнасилований отдаёт на грядущий сезон (в котором его, может быть, и не будет совсем в том месте, в котором сейчас он) свой номер Двадцать Второй королю Направлений Движения, а себе выбирает Двенадцатый — делает он это не потому, что добрый человек, хороший товарищ и профессиональный профессионал весь из себя (не обольщайся, Маттиа, не надо)... Он делает это даже не потому, что Десятый его попросил... А потому, что понял — просит Ческо не зря. Не просто так просит, не потому, что блажь такая на Ческо нашла...

Понял — что надо... Понял и сделал... Если от двадцати двух десять отнять — двенадцать получится. Если к Рималвармаруту, символу Пути Предназначенного, добавить Кадабру — выйдет Дабримвармар.

(Если футболку с номером этим на этого человека надеть — наступит ли Время Reem Saēr Var? Подозреваю, что — если и не наступит вот сразу же пятою на горло всем нам, человекам из плоти-и-крови, то — очень даже приблизится к наступлению этому...) ( . . . )

Когда братец Герберт (он же Папа Римский Сильвестр номер второй) в рвении своём просвещенческом предложил всему европейскому миру — подсчитывая доходы-расходы — пользоваться арабскими цифрами — он явно имел в виду и братца Анхмара. Большого любителя попользоваться чем-то чужим и, пользуясь, постепенно присвоить, а потом всем рассказывать, что чужое — это своё...

Когда братец Анхмар, взяв арабскую арифметику, по косточкам её разобрал и разбросал эти косточки тут и там в Рубар-языке, он подумать не удосужился о таких, как я, например. То есть, о таких вот, которые в математике ни бум-бум, да и в языкознании тоже — прямо скажем не рыба в воде...

И, вот, теперь получается, что всё, что я способна сказать о знаке Рималвармарут ограничено ассоциациями. Десятка — это символ Пути Предназначенного. Это символ Преисполнения Смыслом.

И смысл первый в том, что первое сложносоставленное из Рубар Амион число на самом деле пишется не так, как на майке десятого в «Роме», а слитно и единица-reemalvar не перед maruter-нулём, а над ним и на нём. Так примерно, как на картинке, вырезанной из маленькой формулы. ( . . . )

И не больше. Больше не надо. Ибо сказано же: «Не может быть дней в месяце больше, чем выдержать способен человек среднестатистический!» Доползли до перевала. Перевалились из весны в лето. Уже хорошо. Лежим отдыхаем...

Ну или — по полю футбольному бегаем, за руки кусая себя. Ибо тридцать один — это символ Вестал... То есть, знак Человека, прорвавшегося в своё будущее...

Бился-бился об стенку единицы своей, пробился, превратив в тройку единицу, а себя — в число 31. Всё! Беги дальше теперь... Ну, или — ляг, отдохни чуток, а потом вставай и беги. К новым свершениям. К новому месяцу. К новой Полной Луне и Солнцу Встающему...

Больше двух лет назад я здесь написала о том, как жалко мне людей тех, которые — когда Силы, питающие их перетекут в русла другие и их без подпитки оставят — станут биться об стёкла стен своих, кубов своих замкнутых, станут тонуть в своём вязком прошлом, но не смогут пробиться. И сойдут с ума, может быть...

Два года — месяц по месяцу — вытекло сквозь пальцы. И что же? Океан поднимается и накрывает... Люди, плававшие в океане когда-то на лайнерах комфортабельных, на дно идут вместе с лайнерами... Идут только потому, что не хотят прыгать в воду и плыть... Ну, не привыкли, не научились и не хотят даже уметь это делать. Всё ещё верят в свои корабли. Всё ещё надеются, что после 31 идёт 32 и перерождаться с Силой своей не хотят. ( . . . )

Для некоторых — первый звоночек. Первый знак приближающегося безумия. А для кого-то — стиль жизни.

«Ты храбрый пацан, тебе можно даже сына назвать именем, проклятым твоей собственной кровью. И ты можешь не задумываться о том, будет ли сын твой Леван таким же храбрым как ты...»

Специфическое сие есть мужество. И — очень особенный символ. Символ Телкамэл и один из знаков Рубар, использующийся в формуле «Камаила вызывающей к телу». И — хоть проста эта формула, аки задачка «2+2», но какое же удовольствие...

Человек, желающий плюшек получить (каких — никогда не вникала, но — подозреваю — немалых) — писал на себе эту формулу и ложился на землю. Лицом к небу. Не просто так, конечно (было бы просто — штабелями б лежали), а — на пути табуна лошадиного. Или двух десятков быков Вистаэрмос. (Некоторые — особо одарённые — по словам Оливера — запросто могут улечься где-нибудь на шоссе — на пути у банды байкеров, например...) Но всё это — частности. Ведь прикол весь лишь в том, чтоб тело с формулой на груди, лежащее навзничь на поверхности плоской, теми громадами, что на него несутся, воспринималось преградой непреодолимой. Деревом, столбом, огромным валуном или снежным завалом... Весь прикол в том, чтоб его не просто не растоптали-не измочалили, а сознательно обтекали — лошади и мотоциклисты...

Да, мужество несколько странное. С таким бы — к врачу-психиатру... И: «Доктор, проблемка у меня. Мне хочется рисковать, чтоб получить ту силу, с которой можно рисковать ещё больше...»

А за плечом — ухмыляется ангел. От-то, зараза, знает — откуда берётся сила и в какие трубы сливается... «Пусть плачет последний в роду. Пусть он боится. Пусть его берегут. А ты — теперь не последний. Поэтому — гоп-гоп-гоп — побежали, посмотрим на пропасть. Побежали, промеряем телом своим расстояние до свода небесного!»

Ну, и бегут, конечно же. Бегут потому, что мужество — сторона оборотная страха. Страха, невыразимого словами простыми. «Чего ты боишься?» «Сдаться. Сделаться таким же, как он...» Он — это младший брат. Тот, во чью честь назван маленький сын... Он — это бессмертие... Он — это тот, который ничего не боится уже и мужество ему ни к чему...

Тоже число неплохое, надо признать... Брат надоумил, ага... Прочёл про семёрку и сказал: «А хочешь ещё совпадений прекрасных? Вспомни — коли забыла — какой номер у короля Ярости... А, припомнив, порадуйся его чувству юмора, да...»

Вспомнила. Вспомнив, но всё ещё сомневаясь, проверить пошла. Проверила. Удостоверилась. Замысла красоту оценила...

Как дважды рядом написанный символ kadabrat будет «напор, практически переходящий в насилие»... Так и paalat — то бишь «любовь, самоотверженная до беспощадности, по отношению, как к любящему, так и к объекту любви» — повторённый в порядке строки — родит, в конце концов, Ярость.

Короля Саггаридхенроддора я не знаю почти. Но царство его приходит иногда пообщаться. Про царство и говорю...

И про то, что я чувствую иногда... Чувствую и повторяю: «Вот ты стоишь. Вот ты смотришь. Взглядом. Мельком. Скользящим ударом в висок... Чёрт! Как же я ненавижу — когда ирираны случайные, мне не знакомые, меня — из магазина идущую или с ребёнком и мужем гуляющую — вылавливают зрачком, словно багром... Вылавливают из потока людей и тянут — как из воды, из стихии родной — на себя... Всю меня — на себя... Нет, я их понимаю — во мне Запас, а им нужно чуть-чуть... На одно желание, на один скачок в будущее... И вот они — смотрят — как я иду — взглядывают на меня так, как будто я им денег должна, или как будто пытаются вспомнить — когда и где я им насолила в судьбе их... И в этот момент — из меня — Сила Семейная — уу-ух! — и ушла... И — самое противное — моя, личная, с Семейной под ручку — тоже тю-тю! Ага, на благо и на благотворительность, да... Как же я ненавижу!» ( . . . )

Для кого-то — число как число и номер как номер. Для кого-то символ Элдаф... То бишь, символ сексуальных потребностей, удовлетворяемых способом «мир, ложись под меня»...

Символ царства Хамраэсдор. «Я король Изнасилований и меня бы весьма удивило, если бы кто-то мне не давал. Надо ли говорить, что удивляюсь я очень и очень нечасто? Надо ли говорить, что способный противостоять человек вызывает во мне дрожь и трепет?..»

Надо ли говорить, что я М.Б. вполне себе понимаю... Два раза кадабра и заклятые идут на звук флейты. И бывшие девушки — словно сговорившись — дают интервью в желтой прессе, рассказывая, какой наш король шикарный любовник и как они отдавались ему прямо на первом свидании... А король скрежещет зубами... Королю, пардон, всё это к тому инструменту, который в шорты упрятан... Король хочет: а) любви, б) детей от любимых, желательно... Ужас, ужас, печалька...

Номер ему не даёт. Царство перебирает. Сила, которая прёт из левой руки, похожа на злую струю, вылетающую из огнемёта... А потом эта Сила напоминает мне вдруг, что — следующим владетелем царства его будет его же старшая дочь... «Музыка играет, девушки выбирают партнёров, девушки Природу насилуют, природа стонет — её нравится...» ( . . . )