Ну, что ж, первый признак

[anna_amargo]

того, что история «Roma-amoЯ» закругляется — это «план»... Который я сегодня — пока ЖЖ полтора часа пластом лежал — набросала в файле с жутким названием «план»...

То есть, я уже понимаю — про что буду рассказывать от имени Анниной бабушки. И даже представляю примерно — какие фотографии меня вдохновят на эти рассказы...

И ещё — до меня вдруг дошло, что недостих про Нью-Йорк — это тоже сюда... В «Большую Римскую Штуку»... Это же, чёрт побери, как раз один из тех «пророческих снов», которые Массимо собирает... За которые он работникам своим — таким как Марина — платит зарплату! Я в шоке! Автор в шоке, любимые Музы! Автор собирается думать о том, не станет ли он — поле Бабулиной Части — писать «приложение к Риму» в виде таких вот «сбывшихся и несбывшихся снов»... А пока ещё — бабушка:



диктофон Ирины Серовой
вторник 18. 10. 2011
Но, я справки наводила о застройке пригородов Рима. В то время здесь, кажется, почти не было людей вашего круга. Трудно было, наверное, найти общий язык с соседями, с населением местным?..

Ну, как вам сказать, мой круг сюда наезжал – выпить шампанского, поужинать устрицами и в море шумно нырнуть. У многих здесь были дома, куда можно было бы наезжать… Но меня перестал интересовать этот круг. Меня стали заботить те самые кухарки и горничные. И морские царевны, плавающие до рассвета брассом к горизонту зелёному. И я их, наверное, тоже… Интересовала немножко… Сначала, когда я по берегу гуляла сама, они на меня посматривали. Искоса… Ну, как на придурошную. Но потом у меня под платьем расти стал живот и горничные с кухарками одобрительно закивали: «Да-да, прогулки на свежем воздухе очень полезны беременным…» А через двадцать два месяца я на Duilio вышла с коляской, в которой спал Гаэтано, и кухарки подходили знакомиться, широко улыбались младенцу и мне давали советы – чем прикармливать и как избежать сквозняков в насквозь продуваемой Остии. А когда мой сын на ноги встал, мы стали гулять вместе с ним – рано утром в любую погоду по влажному песку босиком. Останавливаясь поминутно и копаясь в золоте влажном, тяжелом. Находя время от времени сокровища настоящие. Если рыться на этом побережье каждый день, то каждый год – после сильного шторма, в марте или в конце ноября, будешь по бусине находить… По одной большой бусине из синего или голубого стекла. Давидэ, когда мы, возвращаясь с находками, хвастались перед ним, утверждал, что находки наши – этрусские и что их надобно бы в музей отнести. Но Гаэтано упрямо твердил, что ни о каких таких этрусках и слышать не хочет. Говорил: «Папа, это моря дары! Это ведь знак мне…» Но никогда я объяснял – что знаки значат и какую дорогу им назначено обозначать. Лишь однажды, тогда, когда был уже почти взрослый и в дом наш стали стучаться вечерами Петра и Павла рыцари вооруженные, требующие вызвать соратника к ним, чтоб увести его в ночь, Гаэтано сказал мне: «Мама, когда я умру, я стану посылать тебе знаки… Только, чтоб тебе не приходилось возиться в грязном песке, я не буду класть их на берег, я стану вкладывать в книги… Такие, которые написаны будут про море… С морем на обложке… Хорошо?..» Хорошо… Хорошо… Вон сколько книг у меня… А знак за всё это время был всего лишь один. Да и тот – недавно совсем…

Знак? Что за знак? Если не секрет, расскажите…

Не секрет… Только давайте я вам в следующий раз расскажу о знаках морских… И о чём ещё?..

О рыцарях может быть?

Да, и о кавалерах Pietro e Paolo… Напомните мне об этом в четверг, хорошо?.. чтобы я не забыла случайно…