Про ушедшую Реку.
Feb. 21st, 2018 06:41 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
anna_amargoА, ну, да. Я как всегда. Вывалю из головы всё, что думаю, и на том успокоюсь. А потом — пинка где-то так после пятого — пойму, что не все понимают то, что я навалила. Поэтому — после пинка, да — попробую пояснить...
Значит так. Всё ведь намного проще, чем выглядит под вино и акулу. Уже достаточно долгое время в мире происходит процесс по выдавливанию из голов человеческих всяких странных идей про то, что секс и от него удовольствие — это нечто не отдельное, существующее само по себе, а — лишь функция прилагающаяся к более важным процессам. Размножению, например. Доминированию. Творчеству вот ещё тоже.
Процесс идёт. Но идёт очень туго. Наверное, потому, что пока ещё большинство мозгов у нас заскорузлые и в них налипло всякого разного от тюрьмы и от церкви.
Ну, то есть, если столетиями прекрасным дамам рассказывать, что удовольствие — лишь замануха, которую Боженька приделал к половому вопросу, дабы подстегнуть размножение — дамы могут поверить. И жить будут с кем-то лишь ради детей без всяких разных оргазмов. Не задумываясь о том, почему белки и рыбки размножаются просто так, без заманух, на инстинкте. Обслуживая в быту отца своих чад, почитая родителей его и своих, и надеясь на обеспеченность в старости стаканом воды хотя бы.
Или если, например, джентльменам, попавшим на зону, внушить, что проникновение в зад — это власть и способ поддерживать строгую иерархию, то джентльмены поверят. И понесут своё знание в народ за пределами зоны, делая его частью культуры, навязывая свободном людям ритуалы и взаимоотношения пригодные лишь для тесных камер и непроветриваемых бараков, подгоняя своё окружение под привычный стандарт.
Вот от этого вот и от того Любовь предлагает все нам как можно быстрей избавляться. Ну, как предлагает... Настаивает.
Сейчас это выглядит как какой-нибудь бабий бунт. Многих раздражает и бесит. Многим кажется, что в этой борьбе за право не трахаться по какой бы то ни было причине, кроме желания своего, ущемлённые дамы, геи и прочий мелкотравчатый люд перегибают все палки. Многим кажется, что прокатывающиеся по миру скандалы и компании в поддержку нестандартных отношений и в защиту жертв домогательств создаются искусственно, смотрятся уже почти неприлично и не принесут ничего, кроме отката назад — к тёткам в бурках и к евнухам.
Да, это так выглядит. И — положив руку на сердце — является, скорее всего, примерно тем, чем и выглядит. Но — качнётся ли маятник назад к глубокому патриархату и отказу от сексуальной свободы — вопрос, который можно перенаправить Любви.
Любовь думает — нет.
У Любви есть свой план. И пока — насколько я вижу — всё идёт по этому плану. Выглядит так, словно под компрессами соляными и уксусными размягчаются чёрные корки, покрывающие собой чьё-то тело. Под корками — голубоватая плоть, кожа вся в раздавленных, разорванных капиллярах, новая, кровоточащая. Открываться всё это будет со страшной болью, под вой, под битьё в барабаны, под звон разбитых блюдец, а, может быть, и голов.
Каждый раз, когда кто-то кому-то отдавался не по любви и каждый раз когда кто-то кого-то брал для утверждения власти — вскроется, как нарыв, вытечет, будет осмотрен, описан и проговорен.
У некоторых, может быть, даже крыша поедет от лопнувших пузырей годами хранимых тайн. Не удивлюсь, если кто-то предпочтёт удавиться, но не говорить и не слушать про то, чем был секс без любви.
Остальные переживут. И продолжат жить в мире, где любое соприкосновение тел будет подчинено лишь желанию получить удовольствие от конкретных действий конкретного человека. Даже если это желание будет вспышкой на пять минут — Любовь примет и посчитает. Потому, что там главным условием будет — отсутствие других условий для того, чтобы взять или для того, чтоб отдаться. Вот эти все «отсоси у меня за айфон» и «женишься, тогда будем спать» отойдут в мир иной. Возможно, просто потому, что айфон она и сама себе купит. Может быть, потому, что условие — сначала сходить под венец — не есть проявленье любви и он будет об этом знать и предпочтёт отказаться от покупки вагины, не испытывающей к нему ничего.
Ну, в общем, если одной только фразой, то спустя какое-то время (подозреваю, что не при моей, увы, жизни) весь мир — под напором Любви — согласится, что Секс — это потому, что нам хочется именно секса, а не потому, что с помощью секса нам что-то хочется получить.
Ну, а вино и акула под фильм «Амнезия» были уже про следующий номер Любовного дивертисмента.
Про то, что люди научатся переступать через разницу.
Фильм просто случайно хорошо попался под руку. Там по сюжету любовь у пары с большой разницей в возрасте. С действительно большой. Влюблённая женщина старше не только влюблённого в неё мужчины, но старше его матери даже лет на десять примерно. Это пропасть, конечно.
И пропасть не столько в том, что людям из поколений отдельных сложно друг друга принять и понять. Столько в том, что у них у двоих практически нет совместного будущего. То есть, героиня кино примерно так герою и говорит. Что-то вроде: «Я знаю, что ты меня любишь. Но ты знаешь если мы будем продолжать, то будет только хуже и труднее, останется только боль. Я не хочу этого. Ни для тебя, ни для себя...» Бла бла бла.
Сиречь, она тупо решила одна за обоих. За себя и за него. Решила: «Раз будущего у нас нет, то зачем настоящее портить.»
Естественно, у Любви по случаям таким есть тоже вопрос, переадресованный нам. И звучит он примерно так: «Да кто ты такой, кто ты такая, кто вы такие вообще, чтобы решать о том, имеет ли право на жизнь любовь, у которой нет будущего? Даже если она проживёт пару лет или дней, почему вы убиваете её раньше, не попытавшись получить от неё хотя бы миг удовольствия? Вы дурные?!»
В ответ — тишина.
Потому, что дурные, да. Трахаемся за айфон. Женимся по залёту. Отказываемся от шанса единственного потому, что она не нравится маме, или она мусульманка, или он мужчина вообще и старше на тридцать лет.
В итоге — как сказал Лось за ужином позавчера: «Человек единственное животное на земле, способное проебать свою жизнь на тупизм и пустяки. Даже очень длинную жизнь. На то, что ему кажется важным.»
И чтобы хоть кто-то смог обрести решимость и вцепиться зубами — была та самая жареная хищная рыба, и было вино то самое под первый попавшийся фильм, в котором персонажи повели себя глупо, отказавшись любить. Эм уже видел кино, Лось смотрел его впервые в тот вечер. Сойтись должно было одно — у обоих финал должен был вызвать одинаковое чувство, общие ощущения. Если честно, я слегка напряглась (зная уже Лося) в ожидании того, что он скажет.
«Ну, что?» - Спросил Эм осторожно. «Она что, идиотка?» - В ответ у него спросил Лось. - «Она идиотка, да? Ты меня заставил сейчас смотреть фильм про какую-то идиотку, которая всю жизнь бессмысленно прожила, потом получила прямо в сердце разряд, мол, люби давай, пока ты ещё хоть немножко живая, но предпочла не реанимироваться, а бессмысленно продолжать. Ты просто сволочь, ты знаешь? Никогда больше не куплюсь на твоё давай посмотрим кино.»
Лось был зол и успокоился только после обещания сводить его на что-нибудь поприличней. «Чёрная Пантера. Хвалили вот.» - Сказал ему Эм и прикоснулся краем бокала ко лбу злого Лося.
Вот в этот момент и пошел по миру тот самый разряд, от которого границы разъехались и два Секса легли между Смертью и Воскрешением. Длилось секунд сорок всего. Меня перетрясло. А некоторые не проснулись даже при последних толчках. И сегодня пошли на экскурсию. Стоят с разинутым ртом и такие: «Стоп. Здесь Хастгирдор, здесь Мордор. Это всё на месте. Окей. Но тут вот была река. Где река?»
Река всё ещё здесь. Но теперь она — Секс.
Значит так. Всё ведь намного проще, чем выглядит под вино и акулу. Уже достаточно долгое время в мире происходит процесс по выдавливанию из голов человеческих всяких странных идей про то, что секс и от него удовольствие — это нечто не отдельное, существующее само по себе, а — лишь функция прилагающаяся к более важным процессам. Размножению, например. Доминированию. Творчеству вот ещё тоже.
Процесс идёт. Но идёт очень туго. Наверное, потому, что пока ещё большинство мозгов у нас заскорузлые и в них налипло всякого разного от тюрьмы и от церкви.
Ну, то есть, если столетиями прекрасным дамам рассказывать, что удовольствие — лишь замануха, которую Боженька приделал к половому вопросу, дабы подстегнуть размножение — дамы могут поверить. И жить будут с кем-то лишь ради детей без всяких разных оргазмов. Не задумываясь о том, почему белки и рыбки размножаются просто так, без заманух, на инстинкте. Обслуживая в быту отца своих чад, почитая родителей его и своих, и надеясь на обеспеченность в старости стаканом воды хотя бы.
Или если, например, джентльменам, попавшим на зону, внушить, что проникновение в зад — это власть и способ поддерживать строгую иерархию, то джентльмены поверят. И понесут своё знание в народ за пределами зоны, делая его частью культуры, навязывая свободном людям ритуалы и взаимоотношения пригодные лишь для тесных камер и непроветриваемых бараков, подгоняя своё окружение под привычный стандарт.
Вот от этого вот и от того Любовь предлагает все нам как можно быстрей избавляться. Ну, как предлагает... Настаивает.
Сейчас это выглядит как какой-нибудь бабий бунт. Многих раздражает и бесит. Многим кажется, что в этой борьбе за право не трахаться по какой бы то ни было причине, кроме желания своего, ущемлённые дамы, геи и прочий мелкотравчатый люд перегибают все палки. Многим кажется, что прокатывающиеся по миру скандалы и компании в поддержку нестандартных отношений и в защиту жертв домогательств создаются искусственно, смотрятся уже почти неприлично и не принесут ничего, кроме отката назад — к тёткам в бурках и к евнухам.
Да, это так выглядит. И — положив руку на сердце — является, скорее всего, примерно тем, чем и выглядит. Но — качнётся ли маятник назад к глубокому патриархату и отказу от сексуальной свободы — вопрос, который можно перенаправить Любви.
Любовь думает — нет.
У Любви есть свой план. И пока — насколько я вижу — всё идёт по этому плану. Выглядит так, словно под компрессами соляными и уксусными размягчаются чёрные корки, покрывающие собой чьё-то тело. Под корками — голубоватая плоть, кожа вся в раздавленных, разорванных капиллярах, новая, кровоточащая. Открываться всё это будет со страшной болью, под вой, под битьё в барабаны, под звон разбитых блюдец, а, может быть, и голов.
Каждый раз, когда кто-то кому-то отдавался не по любви и каждый раз когда кто-то кого-то брал для утверждения власти — вскроется, как нарыв, вытечет, будет осмотрен, описан и проговорен.
У некоторых, может быть, даже крыша поедет от лопнувших пузырей годами хранимых тайн. Не удивлюсь, если кто-то предпочтёт удавиться, но не говорить и не слушать про то, чем был секс без любви.
Остальные переживут. И продолжат жить в мире, где любое соприкосновение тел будет подчинено лишь желанию получить удовольствие от конкретных действий конкретного человека. Даже если это желание будет вспышкой на пять минут — Любовь примет и посчитает. Потому, что там главным условием будет — отсутствие других условий для того, чтобы взять или для того, чтоб отдаться. Вот эти все «отсоси у меня за айфон» и «женишься, тогда будем спать» отойдут в мир иной. Возможно, просто потому, что айфон она и сама себе купит. Может быть, потому, что условие — сначала сходить под венец — не есть проявленье любви и он будет об этом знать и предпочтёт отказаться от покупки вагины, не испытывающей к нему ничего.
Ну, в общем, если одной только фразой, то спустя какое-то время (подозреваю, что не при моей, увы, жизни) весь мир — под напором Любви — согласится, что Секс — это потому, что нам хочется именно секса, а не потому, что с помощью секса нам что-то хочется получить.
Ну, а вино и акула под фильм «Амнезия» были уже про следующий номер Любовного дивертисмента.
Про то, что люди научатся переступать через разницу.
Фильм просто случайно хорошо попался под руку. Там по сюжету любовь у пары с большой разницей в возрасте. С действительно большой. Влюблённая женщина старше не только влюблённого в неё мужчины, но старше его матери даже лет на десять примерно. Это пропасть, конечно.
И пропасть не столько в том, что людям из поколений отдельных сложно друг друга принять и понять. Столько в том, что у них у двоих практически нет совместного будущего. То есть, героиня кино примерно так герою и говорит. Что-то вроде: «Я знаю, что ты меня любишь. Но ты знаешь если мы будем продолжать, то будет только хуже и труднее, останется только боль. Я не хочу этого. Ни для тебя, ни для себя...» Бла бла бла.
Сиречь, она тупо решила одна за обоих. За себя и за него. Решила: «Раз будущего у нас нет, то зачем настоящее портить.»
Естественно, у Любви по случаям таким есть тоже вопрос, переадресованный нам. И звучит он примерно так: «Да кто ты такой, кто ты такая, кто вы такие вообще, чтобы решать о том, имеет ли право на жизнь любовь, у которой нет будущего? Даже если она проживёт пару лет или дней, почему вы убиваете её раньше, не попытавшись получить от неё хотя бы миг удовольствия? Вы дурные?!»
В ответ — тишина.
Потому, что дурные, да. Трахаемся за айфон. Женимся по залёту. Отказываемся от шанса единственного потому, что она не нравится маме, или она мусульманка, или он мужчина вообще и старше на тридцать лет.
В итоге — как сказал Лось за ужином позавчера: «Человек единственное животное на земле, способное проебать свою жизнь на тупизм и пустяки. Даже очень длинную жизнь. На то, что ему кажется важным.»
И чтобы хоть кто-то смог обрести решимость и вцепиться зубами — была та самая жареная хищная рыба, и было вино то самое под первый попавшийся фильм, в котором персонажи повели себя глупо, отказавшись любить. Эм уже видел кино, Лось смотрел его впервые в тот вечер. Сойтись должно было одно — у обоих финал должен был вызвать одинаковое чувство, общие ощущения. Если честно, я слегка напряглась (зная уже Лося) в ожидании того, что он скажет.
«Ну, что?» - Спросил Эм осторожно. «Она что, идиотка?» - В ответ у него спросил Лось. - «Она идиотка, да? Ты меня заставил сейчас смотреть фильм про какую-то идиотку, которая всю жизнь бессмысленно прожила, потом получила прямо в сердце разряд, мол, люби давай, пока ты ещё хоть немножко живая, но предпочла не реанимироваться, а бессмысленно продолжать. Ты просто сволочь, ты знаешь? Никогда больше не куплюсь на твоё давай посмотрим кино.»
Лось был зол и успокоился только после обещания сводить его на что-нибудь поприличней. «Чёрная Пантера. Хвалили вот.» - Сказал ему Эм и прикоснулся краем бокала ко лбу злого Лося.
Вот в этот момент и пошел по миру тот самый разряд, от которого границы разъехались и два Секса легли между Смертью и Воскрешением. Длилось секунд сорок всего. Меня перетрясло. А некоторые не проснулись даже при последних толчках. И сегодня пошли на экскурсию. Стоят с разинутым ртом и такие: «Стоп. Здесь Хастгирдор, здесь Мордор. Это всё на месте. Окей. Но тут вот была река. Где река?»
Река всё ещё здесь. Но теперь она — Секс.
