Про последствия урагана...
Oct. 6th, 2017 10:24 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
anna_amargoСтранное. Вроде бы понимала вчера, что с ним ничего не случится. Потому, что ну в самом деле, что с ним может случиться вообще, да?
Но. Но желудок сжимался до размеров розового бутона, когда приставляла лоб к его затылку и пыталась увидеть то, что видит он по дороге, но видела только дождь, ошмётки света и ветер, гнущий к земле деревья.
Думала: Да, мерседес, надёжнейшая машина. Но, чёрт возьми, в тот момент, когда я прижимала лоб к коже Эм и вдыхала запах волос, я знала, что ведёт он кабриолет.
И не могла не думать о том, что эту крышу, единственную преграду между головой Эм и психонувшей стихией, вскрыть - плёвое дело. Любая ветка, удачно неудачно упавшая, могла бы вспороть лукасов автомобиль, позаимствованный Эм на три дня, словно консервную банку. Любой разбушевавшийся дуб мог извлечь содержимое вскрытой машины, подцепив его за воротник.
Я пыталась дышать. Получалось у меня через раз. Я пробовала сосредоточиться, чтоб не мешать Эм вести, болтаясь своею истерикою у него в голове. Но — не получалось.
Не получалось потому, что в голове слишком живой была картинка про то, как Эм едет сквозь дождь, омывающий мерседес, и вдруг останавливается из-за того, что перед ним на дорогу падает переломленный, словно спичка, ствол нестарого ещё дерева, выходит из авто посмотреть — можно ли преграду сдвинуть с пути в сторону и падает тут же, убитый очередной летающей веткой зелёной.
Но потом — когда тревога моя уже превратила желудок мой в скрученный из роз шипами наружу венок — Эм таки доехал домой.
И мы смотрели сериал, про сериал разговаривали. Я гладила рукою Эм его чёрного кота, пропуская шерсть между пальцами и думая о том, что нежащийся под рукой моей Люций — это почти символ почти семейной идиллии. Ну, насколько способен быть символом семейной идиллии кот, зовущийся Люцифером.
Мы просидели всю ночь так до четырёх утра. А потом мы ненадолго уснули. А утром, проснувшись и вайбер сразу включив, я получила сообщение о том, что вчера вечером во время урагана в Берлине погибла Селия, родственница Лося.
«Вышла из машины на дороге, чтоб посмотреть на бурелом, загородивший ей путь...» - Читала я. Перечитывала. И поняла после третьего раза, что я боялась не за Эм, а ловила его собственные тревоги и страхи. В том числе - страх за друга.
«А Лось?» - Спросила я. И Эм ответил: «А что ему, Лосю, сделается? Он же Лось, чёрт возьми. Я думал, он вчера тоже оттуда поедет домой, а он, Лось, напился, как Лось, и упал там же спать...»
И я снова пошла Эм обнять. И снова застала его стоящим у того же окна. Но сегодня окно было глухо зашторено и оставлена была лишь узкая щель, и Эм просто в щель эту курил и дым выпускал. Курил и глядел на Люцифера, растянувшегося на подоконнике. В узкий просвет было видно, что окном разводился постепенно голубой чистый цвет. И было ясно, что ураган — уже прошлое.
«Не бойся за меня.» - Сказал Эм. - «Ну, серьёзно. Подумай. Что со мной может случиться-то?»
Но. Но желудок сжимался до размеров розового бутона, когда приставляла лоб к его затылку и пыталась увидеть то, что видит он по дороге, но видела только дождь, ошмётки света и ветер, гнущий к земле деревья.
Думала: Да, мерседес, надёжнейшая машина. Но, чёрт возьми, в тот момент, когда я прижимала лоб к коже Эм и вдыхала запах волос, я знала, что ведёт он кабриолет.
И не могла не думать о том, что эту крышу, единственную преграду между головой Эм и психонувшей стихией, вскрыть - плёвое дело. Любая ветка, удачно неудачно упавшая, могла бы вспороть лукасов автомобиль, позаимствованный Эм на три дня, словно консервную банку. Любой разбушевавшийся дуб мог извлечь содержимое вскрытой машины, подцепив его за воротник.
Я пыталась дышать. Получалось у меня через раз. Я пробовала сосредоточиться, чтоб не мешать Эм вести, болтаясь своею истерикою у него в голове. Но — не получалось.
Не получалось потому, что в голове слишком живой была картинка про то, как Эм едет сквозь дождь, омывающий мерседес, и вдруг останавливается из-за того, что перед ним на дорогу падает переломленный, словно спичка, ствол нестарого ещё дерева, выходит из авто посмотреть — можно ли преграду сдвинуть с пути в сторону и падает тут же, убитый очередной летающей веткой зелёной.
Но потом — когда тревога моя уже превратила желудок мой в скрученный из роз шипами наружу венок — Эм таки доехал домой.
И мы смотрели сериал, про сериал разговаривали. Я гладила рукою Эм его чёрного кота, пропуская шерсть между пальцами и думая о том, что нежащийся под рукой моей Люций — это почти символ почти семейной идиллии. Ну, насколько способен быть символом семейной идиллии кот, зовущийся Люцифером.
Мы просидели всю ночь так до четырёх утра. А потом мы ненадолго уснули. А утром, проснувшись и вайбер сразу включив, я получила сообщение о том, что вчера вечером во время урагана в Берлине погибла Селия, родственница Лося.
«Вышла из машины на дороге, чтоб посмотреть на бурелом, загородивший ей путь...» - Читала я. Перечитывала. И поняла после третьего раза, что я боялась не за Эм, а ловила его собственные тревоги и страхи. В том числе - страх за друга.
«А Лось?» - Спросила я. И Эм ответил: «А что ему, Лосю, сделается? Он же Лось, чёрт возьми. Я думал, он вчера тоже оттуда поедет домой, а он, Лось, напился, как Лось, и упал там же спать...»
И я снова пошла Эм обнять. И снова застала его стоящим у того же окна. Но сегодня окно было глухо зашторено и оставлена была лишь узкая щель, и Эм просто в щель эту курил и дым выпускал. Курил и глядел на Люцифера, растянувшегося на подоконнике. В узкий просвет было видно, что окном разводился постепенно голубой чистый цвет. И было ясно, что ураган — уже прошлое.
«Не бойся за меня.» - Сказал Эм. - «Ну, серьёзно. Подумай. Что со мной может случиться-то?»
