Urverteer...
Sep. 16th, 2012 12:02 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
anna_amargoИногда я спиною чувствую людей, которым хочется нестерпимо со мною поговорить. Просто заговорить. Это одно из тех ощущений, которые в зависимость загоняют обоих: ты стоишь и не знаешь — стоит ли оглянуться, чтобы дать возможность человеку спросить у тебя то, что он хочет, или стоит отойти, не оглядываясь., а он — себя пересиливает, у него задача сложнее — тему придумать, вопрос сформулировать и, наконец, решиться.
Вот и сегодня. Точнее — вчера... Ну в общем, тому назад две пары часов я стояла в сумерках густых, наваливающихся на Запорожье теперь раньше гораздо, чем месяц назад, и тыкала указательным пальцем правой руки в кнопочки банкомата. За мной ждали своей очереди двое мне незнакомых людей (не знакомых вообще, даже в лицо — что на таком маленьком пятачке, как Третий Шевченковский Микрорайон — уже странно немного)... И вдруг — у меня зачесалось. Зазудело между лопатками. Вдруг я почувствовала, что женщина вся напряглась и собирается с духом...
«Вы не боитесь в темноте сама деньги снимать?» - Спросила она у меня. «Нет, не боюсь. Тем более, что я не снимаю, я остатки перевожу мужу на счёт телефона...» «Ой, а так можно? А то у меня всегда остаётся гривен по пять-по десять, которые ни туда-ни сюда... Покажите, как вы это делаете...»
Я показала. Она сказала: «Спасибо...» И мы разошлись — каждая по орбите своей, друг другом очень довольные. И вполне удовлетворённые нашей беседой.
А через минуту — когда я уже шла в супермаркет за молоком для Тони и для кофе своего — Оливер мне позвонил. И поинтересовался: «Чё тётка хотела?» (Тут, кстати, я сказать просто обязана, что я таки «обожаю» эту его манеру — пользуясь связью кровной и должностью Корвэхранителя — за мной наблюдать, то есть, бесстыдно подглядывать, а потом ещё ничтоже сумняшеся мне сообщать об этом, и просить разъяснить непонятное, нагло подсмотренное!»
«Да, ладно тебе белениться, о моём поведении поговорим потом как-нибудь... Ты мне лучше расскажи, чего она у тебя спрашивала на самом-то деле?»
Насколько я поняла — та, которая спрашивала и тот, который стоял рядом с ней — знакомы недавно. А встретились вживую вообще первый раз. И она у меня спрашивала — не будет ли ошибкой с её стороны домой к себе его пригласить. А я ответила: «Нет, не будет. Не беспокойтесь. Всё у вас будет нормально!»
«О-боже-мой-господи, да ты почти как Франческо, всем матерям — Мать Тереза... Хорошо ещё, что не пускаешься в такие, как он, тяжкие все, и не позволяешь к себе прикасаться...» «Ну, как тебе сказать... Она прикоснулась случайно, когда набирала пин-код...» «Всё, basta, вы меня утомили! Я пойду и напьюсь! В случае войны, наводнения и обрушения флорентийского Ponte Vecchio в эту чёртову реку — звоните Андрэо, пожалуйста — пусть он разбирается, у него нервы покрепче моих!»
Нет, я брата понимаю — его бесит невероятно когда со мной заговаривают и тем более — когда ко мне прикасаются люди чужие (я сама ненавижу руки несанкционированные, подкрадывающиеся неожиданно сзади ко мне и волосы мне поправляющие). Но когда я не против, когда я хочу... Да, ради святых всех... Ведь я — даже когда вижу, как при касании часть моей силы уходит к человеку коснувшемуся — не вижу в этом урона.
Во всяком случае я понимаю, что женщине у банкомата эта сила и смелость была гораздо нужнее, чем мне в тот момент...
Ну, и, да, Сатурн он такой вот Сатурн и его притяжение будет срабатывать даже если я стану букой и буду шарахаться ото всех, кто спросить у меня попытается о том, как пройти через рынок на улицу Микояна...
P.S. Хотя, если уж быть совсем честной, если бы в тот момент, когда я спиною взгляд ощутила, в плеере моём не пел свою (загруженную как раз перед выходом) прекрасную песню «Good Night, Sweet Girl» благословенный Джеймс Марстерс — я, вполне может быть, попыталась бы улизнуть. А так — благодаря его голосу — сил у меня было столько, что меня ими аж распирало.
Вот и сегодня. Точнее — вчера... Ну в общем, тому назад две пары часов я стояла в сумерках густых, наваливающихся на Запорожье теперь раньше гораздо, чем месяц назад, и тыкала указательным пальцем правой руки в кнопочки банкомата. За мной ждали своей очереди двое мне незнакомых людей (не знакомых вообще, даже в лицо — что на таком маленьком пятачке, как Третий Шевченковский Микрорайон — уже странно немного)... И вдруг — у меня зачесалось. Зазудело между лопатками. Вдруг я почувствовала, что женщина вся напряглась и собирается с духом...
«Вы не боитесь в темноте сама деньги снимать?» - Спросила она у меня. «Нет, не боюсь. Тем более, что я не снимаю, я остатки перевожу мужу на счёт телефона...» «Ой, а так можно? А то у меня всегда остаётся гривен по пять-по десять, которые ни туда-ни сюда... Покажите, как вы это делаете...»
Я показала. Она сказала: «Спасибо...» И мы разошлись — каждая по орбите своей, друг другом очень довольные. И вполне удовлетворённые нашей беседой.
А через минуту — когда я уже шла в супермаркет за молоком для Тони и для кофе своего — Оливер мне позвонил. И поинтересовался: «Чё тётка хотела?» (Тут, кстати, я сказать просто обязана, что я таки «обожаю» эту его манеру — пользуясь связью кровной и должностью Корвэхранителя — за мной наблюдать, то есть, бесстыдно подглядывать, а потом ещё ничтоже сумняшеся мне сообщать об этом, и просить разъяснить непонятное, нагло подсмотренное!»
«Да, ладно тебе белениться, о моём поведении поговорим потом как-нибудь... Ты мне лучше расскажи, чего она у тебя спрашивала на самом-то деле?»
Насколько я поняла — та, которая спрашивала и тот, который стоял рядом с ней — знакомы недавно. А встретились вживую вообще первый раз. И она у меня спрашивала — не будет ли ошибкой с её стороны домой к себе его пригласить. А я ответила: «Нет, не будет. Не беспокойтесь. Всё у вас будет нормально!»
«О-боже-мой-господи, да ты почти как Франческо, всем матерям — Мать Тереза... Хорошо ещё, что не пускаешься в такие, как он, тяжкие все, и не позволяешь к себе прикасаться...» «Ну, как тебе сказать... Она прикоснулась случайно, когда набирала пин-код...» «Всё, basta, вы меня утомили! Я пойду и напьюсь! В случае войны, наводнения и обрушения флорентийского Ponte Vecchio в эту чёртову реку — звоните Андрэо, пожалуйста — пусть он разбирается, у него нервы покрепче моих!»
Нет, я брата понимаю — его бесит невероятно когда со мной заговаривают и тем более — когда ко мне прикасаются люди чужие (я сама ненавижу руки несанкционированные, подкрадывающиеся неожиданно сзади ко мне и волосы мне поправляющие). Но когда я не против, когда я хочу... Да, ради святых всех... Ведь я — даже когда вижу, как при касании часть моей силы уходит к человеку коснувшемуся — не вижу в этом урона.
Во всяком случае я понимаю, что женщине у банкомата эта сила и смелость была гораздо нужнее, чем мне в тот момент...
Ну, и, да, Сатурн он такой вот Сатурн и его притяжение будет срабатывать даже если я стану букой и буду шарахаться ото всех, кто спросить у меня попытается о том, как пройти через рынок на улицу Микояна...
P.S. Хотя, если уж быть совсем честной, если бы в тот момент, когда я спиною взгляд ощутила, в плеере моём не пел свою (загруженную как раз перед выходом) прекрасную песню «Good Night, Sweet Girl» благословенный Джеймс Марстерс — я, вполне может быть, попыталась бы улизнуть. А так — благодаря его голосу — сил у меня было столько, что меня ими аж распирало.
