Опять, пока писала

[anna_amargo]

очередной кусок «Roma-amoЯ», подумала, как было бы хорошо, если бы можно было читателям дать посмотреть на всё то, о чём я пишу... Причём, здесь это сделать гораздо проще, чем в книге бумажной... Здесь достаточно в текст вставить линки...

Ну, например, в этой вот параллели с этим вот куском Части Первой — я знаю, о чём я пишу... Я это помню. Я это вижу. Я, если закрою глаза, могу даже запах вызвать из небытия, и солнца косые лучи, и орущего Оливера: «Блин, Макаренко, прыгай же!» Но я не могу показать это в тексте — в прямой речи моего персонажа... Она тоже знает, о чём она говорит, и тот, кому она говорит — знает так же, что такое — бассейн под красным кольцом... Им нет нужды уточнять... А мне очень жалко, что словесная картинка из-за этого становится слишком сухой... Но, как бы я ни жалела, дело-то двигается:



Анна – на автоответчик Алессандро:
Привет. Знаешь, что самое странное может случиться, когда стоишь на кончике языка старого пирса рано утром в жёлтом тумане, уже пахнущем осенью, но предвещающем пока что очередной жаркий день? Когда стоишь там и ждёшь, что кто-то с земли позовёт тебя: «Анна, вернись, мы тут всё обсудили и знаем теперь – как нам можно поправить наши дела…» Самое странное – это когда слышишь, в конце концов, зов… Но не с берега, а из воды… «Анна, руку подайте, иначе я здесь захлебнусь!» Знаешь, кто сегодня ко мне приходил? Марина, девушка Марко… Без звонка, без предупрежденья… Сижу в саду, плету кружева, не трогаю никого… Вдруг чувствую, что на меня кто-то смотрит. Поднимаю глаза и вижу, как она стоит за низкой стеной: «Здравствуйте, Анна, у меня тут встреча была в бассейне под красным кольцом… Глупо всё так… Всё так глупо… Я даже не знаю, почему шла к машине, а оказалась под забором у вас…» Она не знала… Ты представляешь?.. А я то, дурочка, думала, что это я в тумане на пирсе стою и жду гудка зычного…

Анна – на автоответчик Алессандро:
Привет… Да, в общем-то ничего особенного мы и не делали. Мы с ней посидели. Выпили кофе. Съели лазанью бабулину. Немножко посплетничали. О тебе, о Франческо. Об Даниэле-Амуре… Ну, и о Марко, конечно… Она говорила: «Марко странный такой, что даже пугает меня иногда!» И рассказывала мне историю недавнюю с девочкой, похищенной, а потом счастливо найденной в багажнике похитителя: «Он, когда узнал из новостей, что она пропала по дороге из школы домой, жутко разъярился. И кричал что-то о том, что предупреждал малолетнюю идиотку, и теперь ради неё и пальцем не пошевелит…» Спрашивала: «Он это серьезно?» Конечно, серьезно. У таких, как он, всё «абсолютно без шуток»… Такие, как он, в принципе шутить не умеют. Они не играют. Поэтому, когда молния врезается в бок их каменной башни, когда у них рушится на цемент посаженный мир, они просто не в состоянии переиграть всё, всё починить и поправить. Им проще сесть на руинах и на руины смотреть… И, ты понимаешь, пока я объясняла Марине особенности мыслестроения мужчины её, я кое-что поняла… Про тебя, про Франческо, про нас…

Анна – на автоответчик Алессандро:
Привет, конечно же… Ну, а сам ты как думаешь, что я могла про нас тут понять? Кроме того, что зря я каждое утро на пирсе стою и дожидаюсь у моря погоды… Да, я поняла вдруг, что мне ждать погоду – просто бессмысленно… Особенно теперь, когда надлежит её делать… Но чтоб сделать погоду – нужно свести на Земле Воду, Огонь и Воздух… А где та земля? Земля ушла из-под ног. И пока она не вернётся, я – в замкнутом круге. И могу лишь под грушей сидеть и для савана своего белые плести кружева…