Возвращаясь к «Roma-amoЯ»...

Радуюсь, что — несмотря на дикую боль головную — я разрешилась, наконец, нелёгким куском. Но даже объяснить не смогу — почему он такой был нелёгкий.

Вроде под картинку, которая на самом деле — всего лишь кадр из фильма Скорсезе — сразу же прибежала идея. И вроде идея эта не требовала никого убивать. Но — выходило мучительно. И я рада — что — наконец-то...

Но ещё больше я рада тому, что теперь я уже начинаю представлять себе структуру конца «части Массимо»... И, о, этот прекрасный конец — он светит мне фонарём в конце тёмной аллеи его невесёлой истории...



четверг 28.07.2011
выпуск новостей «Il radio Roma - Crimine e Poesia»:

Ну, что ж, дорогие любители кровавой любви, не менее кровавая, чем sanguinosa amore, история, за которой мы наблюдали с напряжением четыре последних недели, закончилась, наконец, арестом на месте. ( . . . )

М-м-так, пропала последняя надежда

на то, что «Roma-amoЯ» можно будет когда-нибудь где-нибудь издать. Во всяком случае — полностью. В том виде, в котором это дело задумано сейчас.

Ибо — первую часть — может быть и можно. А эту вот — вряд ли... Не та тема, неправильные герои, непонятные их чувства друг к другу. И только ощущение, что дальше — только хуже... И я — жалкий автор, который не способен противостоять собственным персонажам, и который в будущем будет вынужден постоянно оправдываться, рассказывая о том, что нити рассказов моих никак не привязаны к моей личности и к моей личной жизни... Честное-честное слово...

А ещё вчера, между прочим, меня интересовал лишь один вопрос, который я и озвучила мужу и приехавшему в гости Юре... Вчера я спрашивала: «Зачем, собственно, я вношу в свою «Большую Римскую Штуку» столько подробностей? Кто, собственно, станет проверять имеющуюся в ней географию и втиснутый в неё календарь?» Ну и вот — как же быстро всё поменялось... Как стремительно вопросы сменились вопросами... Э-эх...



Массимо – про себя:
Я бегу, бегу и вот останавливаюсь. Приваливаюсь к кирпичной стене. Понимаю, что больше не могу. Дальше не могу. Просто не могу. Наклоняюсь, упираюсь ладонями в колени. Заглатываю кубы горячего воздуха. Выравниваю дыхание. Разгибаюсь. Хлопаю себя по карманам, проверяя, на месте ли карточки, деньги, ключи от машины. ( . . . )