Sandro, grazie!!!
May. 15th, 2010 02:37 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
anna_amargoБез тебя моя «креодмовская» проза буксовала бы ещё, Бог знает, как долго. А тут за два дня – новый рассказ с новым персонажем.
Прошу любить и жаловать:
COLOMBA
- Проснись, голубка! – Фридрих протянул руку через стол и указательным пальцем продырявил невидимый занавес, отделявший Джованни от синего зала. – Ты видишь, что они вытворяют? Эй, ты что, правда, спишь?
- Нет, я не сплю. – Коломба стремительным движением сгрёб в свинцовый кулак ладонь друга и отбросил её прочь.
- Ванно, ты придурок, - Фрид тёр запястье и обиженно кривил бледный рот. – Ты, что ли, шуток в принципе не понимаешь?
- А это была шутка? – Спросил Джованни, не отрывая глаз от танцевальной площадки.
В сизом коктейле дыма и пристальных мужских взглядов Франц Амор и Севилья Андалусия танцевали без музыки танго. В тишине, нарушаемой только обиженным бормотанием младшего брата и дамскими вздохами, Франц отсчитывал ритм: «РАЗ, два, три, четыре… РАЗ, два, три, четыре…». А у Андалусийца было очень серьёзное лицо – казалось, он сосредоточен лишь на том, как бы ему удержать партнёра, как бы ни выпустить его из рук, так глубоко прогибая послушное тело и окуная его в пустоту…
- Всё на свете шутка. – Не унимался Фридрих. – Всё, кроме тебя. Вот сейчас ты знаешь, как смотришь на это их баловство? Так, будто одного из них хочешь убить…
- Хочу. – Проговорил Коломба. – Осталось только понять – которого.
- Плюнь, - сказал братец-меньший-Амор и стал поливать вином салфетку, дабы сделать из неё компресс на свою пострадавшую руку.
Итальянец улыбнулся, на миг продемонстрировав Фридриху и прочим, почти оглохшим от неожиданной тишины, посетителям кабаре страшное оружие – свои зубы. Он вспомнил, как триста лет назад, то же самое: «Плюнь!» выдал ему Тэверин. Ответом на вопрос: « Как же мне его убить?»
- Ни осиновым колом, ни ядом дядюшки Цезаря ты Стефано со свету не сживёшь, - вразумлял креодма бог, заключенный в тело урсулинки.
- А чем?
- Плюнь, – в зрачках монахини притаились лисы, приметившие незапертый курятник. Она еле сдерживала смех. – Плюнь в металл, из которого будут отливать тебе нож.
- Плюнуть? – Коломба порывисто оглянулся и ножницы в руке Тэверина, занимавшегося подстрижкой его волос, скользнули по коже скулы и рассыпались в прах.
- Diavolo! Прости меня Господи, - бог Погоды сдул с руки ржавую пыль. - Это был инструмент матушки-настоятельницы. Она мне за него всыплет... Ох и всыплет…
- Ближе к делу, - от нетерпения у Джованни дрожал голос.
- К какому делу? А, ну да… - Урсулинка никак не могла смириться с гибелью ножниц… Прекрасных серебряных ножниц, кольца коих изображали рыцаря и даму, при резанье целующихся и расходящихся снова и снова…
- Что - ну да…
- Ну да, плюнь. Или справь нужду. Как тебе больше нравится. Кровь в слюне или моче. Кровь… Это и есть секрет смертельного для amaro оружия – ваша кровь. Рождается из обычной стали. И закаливается, и шлифуется, и затачивается, и окисляется как всякое обыкновенное… Как все другие, находящиеся в арсеналах человеческих, топоры и рапиры. Сила же – в нескольких каплях… Введенные в металл, добавленные в купель, они и составляют то самое чудесное свойство. Просто необычное построение частиц, но сшибает всякого бессмертного… Валит наповал одним своим видом… - Тэверин не смог сдержаться и прыснул хохотом в кулачок. – Представляю, как Стефано это увидит… Наверняка, обделается… Но он это заслужил…
- Да, заслужил… - Под щебет монашенки в голове вампира стремительно выстраивался план возмездия злому отцу.
Спустя три недели Ванно пришлось признать - бог ошибался - Стефано Сагганно не испачкал своих штанов. Он не удивился даже. Только сказал: «Не думал, что это будешь именно ты!» и осел к ногам Джованни, оставляя кровавый, почти чёрный след на белоснежной сорочке и жемчужно-голубых панталонах своего убийцы.
Коломба вытер лезвие о рукав и поцеловал волшебную сталь.
- Я назову тебя Segribor! - Сказал он кинжалу. И почувствовал, как, отдавая тепло, отзывается на новое имя сапфировая рукоять.
Сейчас сталь толедского ножа, засунутого за пояс, снова нагревалась. Жгла спину. Требовала горькой крови. «Решай! Решай! Решай же, наконец, кто из них умрёт? Предатель Франциск? Севилья – подлый вор и совратитель? Тот или этот? Этот или тот?» Segri умолял хозяина выбирать как можно скорее.
Но Франц и Севилья дотанцевали до выхода раньше, чем Джованни определился с будущей жертвой.
С круглой сцены оркестр ухнул некое подобие линди-хопа. Господа выдохнули и повели своих перевозбуждённых дам танцевать.
Коломба, вечер которого был окончательно испорчен ненавистным шумом и мельканием неаппетитных тел, измученный собственной жаждой и жаждой своего нетерпимого кинжала, собирался уже встать и броситься на поиски сбежавшей парочки. Он даже стал приподниматься и придумывать какую-нибудь отговорку для Амора…
Но в этот момент увидел Муи – хозяина кабаре, стремительно приближающегося к их столику.
- Милые мои, - фонтан радостной услужливости склонился к своим постоянным клиентам и затарахтел, - я вижу, у вас тут освободились стулья… Вы ведь не будете возражать, если я подсажу сюда двух милых офицеров связи… Они тихие, почти трезвые… Они совершенно вам не помешают… Да? Да? Что скажете, дорогие мои мальчики?.. Да?
Фридрих устало кивнул и, когда Муи попрыгал к барной стойке приглашать офицеров на свободные места, повернулся к Джованни, скорчил уморительную рожу, вверх-вниз подвигал бровями и томно промычал:
- Вот и ужин, голубка, вот и ужин…
15 мая 2010 года
Прошу любить и жаловать:
amorevolmente A.N.
- Проснись, голубка! – Фридрих протянул руку через стол и указательным пальцем продырявил невидимый занавес, отделявший Джованни от синего зала. – Ты видишь, что они вытворяют? Эй, ты что, правда, спишь?
- Нет, я не сплю. – Коломба стремительным движением сгрёб в свинцовый кулак ладонь друга и отбросил её прочь.
- Ванно, ты придурок, - Фрид тёр запястье и обиженно кривил бледный рот. – Ты, что ли, шуток в принципе не понимаешь?
- А это была шутка? – Спросил Джованни, не отрывая глаз от танцевальной площадки.
В сизом коктейле дыма и пристальных мужских взглядов Франц Амор и Севилья Андалусия танцевали без музыки танго. В тишине, нарушаемой только обиженным бормотанием младшего брата и дамскими вздохами, Франц отсчитывал ритм: «РАЗ, два, три, четыре… РАЗ, два, три, четыре…». А у Андалусийца было очень серьёзное лицо – казалось, он сосредоточен лишь на том, как бы ему удержать партнёра, как бы ни выпустить его из рук, так глубоко прогибая послушное тело и окуная его в пустоту…
- Всё на свете шутка. – Не унимался Фридрих. – Всё, кроме тебя. Вот сейчас ты знаешь, как смотришь на это их баловство? Так, будто одного из них хочешь убить…
- Хочу. – Проговорил Коломба. – Осталось только понять – которого.
- Плюнь, - сказал братец-меньший-Амор и стал поливать вином салфетку, дабы сделать из неё компресс на свою пострадавшую руку.
Итальянец улыбнулся, на миг продемонстрировав Фридриху и прочим, почти оглохшим от неожиданной тишины, посетителям кабаре страшное оружие – свои зубы. Он вспомнил, как триста лет назад, то же самое: «Плюнь!» выдал ему Тэверин. Ответом на вопрос: « Как же мне его убить?»
- Ни осиновым колом, ни ядом дядюшки Цезаря ты Стефано со свету не сживёшь, - вразумлял креодма бог, заключенный в тело урсулинки.
- А чем?
- Плюнь, – в зрачках монахини притаились лисы, приметившие незапертый курятник. Она еле сдерживала смех. – Плюнь в металл, из которого будут отливать тебе нож.
- Плюнуть? – Коломба порывисто оглянулся и ножницы в руке Тэверина, занимавшегося подстрижкой его волос, скользнули по коже скулы и рассыпались в прах.
- Diavolo! Прости меня Господи, - бог Погоды сдул с руки ржавую пыль. - Это был инструмент матушки-настоятельницы. Она мне за него всыплет... Ох и всыплет…
- Ближе к делу, - от нетерпения у Джованни дрожал голос.
- К какому делу? А, ну да… - Урсулинка никак не могла смириться с гибелью ножниц… Прекрасных серебряных ножниц, кольца коих изображали рыцаря и даму, при резанье целующихся и расходящихся снова и снова…
- Что - ну да…
- Ну да, плюнь. Или справь нужду. Как тебе больше нравится. Кровь в слюне или моче. Кровь… Это и есть секрет смертельного для amaro оружия – ваша кровь. Рождается из обычной стали. И закаливается, и шлифуется, и затачивается, и окисляется как всякое обыкновенное… Как все другие, находящиеся в арсеналах человеческих, топоры и рапиры. Сила же – в нескольких каплях… Введенные в металл, добавленные в купель, они и составляют то самое чудесное свойство. Просто необычное построение частиц, но сшибает всякого бессмертного… Валит наповал одним своим видом… - Тэверин не смог сдержаться и прыснул хохотом в кулачок. – Представляю, как Стефано это увидит… Наверняка, обделается… Но он это заслужил…
- Да, заслужил… - Под щебет монашенки в голове вампира стремительно выстраивался план возмездия злому отцу.
Спустя три недели Ванно пришлось признать - бог ошибался - Стефано Сагганно не испачкал своих штанов. Он не удивился даже. Только сказал: «Не думал, что это будешь именно ты!» и осел к ногам Джованни, оставляя кровавый, почти чёрный след на белоснежной сорочке и жемчужно-голубых панталонах своего убийцы.
Коломба вытер лезвие о рукав и поцеловал волшебную сталь.
- Я назову тебя Segribor! - Сказал он кинжалу. И почувствовал, как, отдавая тепло, отзывается на новое имя сапфировая рукоять.
Сейчас сталь толедского ножа, засунутого за пояс, снова нагревалась. Жгла спину. Требовала горькой крови. «Решай! Решай! Решай же, наконец, кто из них умрёт? Предатель Франциск? Севилья – подлый вор и совратитель? Тот или этот? Этот или тот?» Segri умолял хозяина выбирать как можно скорее.
Но Франц и Севилья дотанцевали до выхода раньше, чем Джованни определился с будущей жертвой.
С круглой сцены оркестр ухнул некое подобие линди-хопа. Господа выдохнули и повели своих перевозбуждённых дам танцевать.
Коломба, вечер которого был окончательно испорчен ненавистным шумом и мельканием неаппетитных тел, измученный собственной жаждой и жаждой своего нетерпимого кинжала, собирался уже встать и броситься на поиски сбежавшей парочки. Он даже стал приподниматься и придумывать какую-нибудь отговорку для Амора…
Но в этот момент увидел Муи – хозяина кабаре, стремительно приближающегося к их столику.
- Милые мои, - фонтан радостной услужливости склонился к своим постоянным клиентам и затарахтел, - я вижу, у вас тут освободились стулья… Вы ведь не будете возражать, если я подсажу сюда двух милых офицеров связи… Они тихие, почти трезвые… Они совершенно вам не помешают… Да? Да? Что скажете, дорогие мои мальчики?.. Да?
Фридрих устало кивнул и, когда Муи попрыгал к барной стойке приглашать офицеров на свободные места, повернулся к Джованни, скорчил уморительную рожу, вверх-вниз подвигал бровями и томно промычал:
- Вот и ужин, голубка, вот и ужин…
15 мая 2010 года
