Продолжение продолжая.
Dec. 13th, 2011 11:36 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
anna_amargoСнова пишу «про Массимо», хотя вот в этом самом куске про Массимо как раз нет ни слова. Ибо в предыдущем отрывке он не сделал ничего, что могло бы обернуться в смерть кого-то случайного близкого. Просто мучился болью головной и пытался поспать в кабинете рабочем. Ну, и маме звонил. И этот звонок и стал толчком в спину для Муз моих непредсказуемых...
И опять же пригодилась картинка, на которую я не возлагала надежд. Ведь — в самом деле — что ещё можно было бы о нём написать. Если тысячи раз до меня написали и о нём и про него... Но вот — вчера вечером пролистывала альбом, в который сложила снимки из папки «40 любимых», распечатанные на бумаге. Увидела этот. И поняла — о чём писать буду...
понедельник 11.04.2011
выпуск новостей «Il radio Roma - Crimine e Poesia»:
Ну, что ж, дорогие любители кровавой любви, не всё же нам говорить про кровь да про любовь. Посмотрите-ка в окна свои – за ними вечер медленно наступает на Рим наш. Заканчивается понедельник, и мы поговорим об искусстве.
Оно, то есть, искусство, ушло в люди на ногах металлических, по пути позолоту теряя и пятками расшибая узор мраморных плит базилики в мелкую крошку.
Да-да, драгоценные наши, мы говорим вам о том, что десятки свидетельниц видели статую Себастьяна Святого, сходящую с постамента и уходящую в ночь. И, конечно же, господа полицейские, утирая потные лбы, пишут в свои протоколы о галлюцинациях массовых и о возможном отравленьи печеньем, спорами зараженным, синьор из вдовьего клуба любительниц Бинго. Но мы сомневаемся как-то в правоте полицейских предвзятых, подозревающих анархистскую молодёжь в краже двухтонной статуи из её огороженной ниши.
Нет, кражи мы не отрицаем, конечно. Но смеем утверждать, что версия Эрвириэле, озвученная нам, в студийном аквариуме запертым рыбкам до сенсаций голодным, кажется всё же получше.
И мы доносим до ваших ушей с ангельских губ синими бабочками слетевшее предположение о том, что кража место имела. И что не анархисты – статую Себастьяна, а кандидат юный в монахи – у статуи этой самой – сердце похитил, бросив пламенный взгляд…
И серебряный Себастьян, оставив столб и венец золотой, потянулся на звезду радужки голубоватой и на ветер, ресницами поднятый. Себастьян сошел и пошел. Догонять своё время, пыль каменную разбрызгивая сандалиями и плечами раздвигая закон, по которому кровь и любовь рука об руку ходят, как плохая рифма в стихах.
Поэзия протестует, но наш наблюдательный ангел настаивать привык на своём. И он не шагнёт с того места, на котором стоит, утверждая, что послушника Себастьяна завтра найдут в его келье, за дверью, запертой на стул подпирающий ручку. Он будет лежать на полу раздавленным зайчиком белым, и сверху на нём будут покоиться двести килограммов металла холодного. То есть, статуя тёзки его, уже однажды расстрелянного за преступленье подобное.
Ну же, слушатели дорогие, до вторника доживём и узнаем – кто прав. Полицейские? Или ангел наш синекрылый? И кто виноват. Анархисты? Или всё-таки любовь, кровь римлянам отравляющая ядом миндальным. А сейчас – всем ночи спокойной. Целуем вас. Ciao-ciao!
И опять же пригодилась картинка, на которую я не возлагала надежд. Ведь — в самом деле — что ещё можно было бы о нём написать. Если тысячи раз до меня написали и о нём и про него... Но вот — вчера вечером пролистывала альбом, в который сложила снимки из папки «40 любимых», распечатанные на бумаге. Увидела этот. И поняла — о чём писать буду...
понедельник 11.04.2011
выпуск новостей «Il radio Roma - Crimine e Poesia»:
Ну, что ж, дорогие любители кровавой любви, не всё же нам говорить про кровь да про любовь. Посмотрите-ка в окна свои – за ними вечер медленно наступает на Рим наш. Заканчивается понедельник, и мы поговорим об искусстве.
Оно, то есть, искусство, ушло в люди на ногах металлических, по пути позолоту теряя и пятками расшибая узор мраморных плит базилики в мелкую крошку.
Да-да, драгоценные наши, мы говорим вам о том, что десятки свидетельниц видели статую Себастьяна Святого, сходящую с постамента и уходящую в ночь. И, конечно же, господа полицейские, утирая потные лбы, пишут в свои протоколы о галлюцинациях массовых и о возможном отравленьи печеньем, спорами зараженным, синьор из вдовьего клуба любительниц Бинго. Но мы сомневаемся как-то в правоте полицейских предвзятых, подозревающих анархистскую молодёжь в краже двухтонной статуи из её огороженной ниши.
Нет, кражи мы не отрицаем, конечно. Но смеем утверждать, что версия Эрвириэле, озвученная нам, в студийном аквариуме запертым рыбкам до сенсаций голодным, кажется всё же получше.
И мы доносим до ваших ушей с ангельских губ синими бабочками слетевшее предположение о том, что кража место имела. И что не анархисты – статую Себастьяна, а кандидат юный в монахи – у статуи этой самой – сердце похитил, бросив пламенный взгляд…
И серебряный Себастьян, оставив столб и венец золотой, потянулся на звезду радужки голубоватой и на ветер, ресницами поднятый. Себастьян сошел и пошел. Догонять своё время, пыль каменную разбрызгивая сандалиями и плечами раздвигая закон, по которому кровь и любовь рука об руку ходят, как плохая рифма в стихах.
Поэзия протестует, но наш наблюдательный ангел настаивать привык на своём. И он не шагнёт с того места, на котором стоит, утверждая, что послушника Себастьяна завтра найдут в его келье, за дверью, запертой на стул подпирающий ручку. Он будет лежать на полу раздавленным зайчиком белым, и сверху на нём будут покоиться двести килограммов металла холодного. То есть, статуя тёзки его, уже однажды расстрелянного за преступленье подобное.
Ну же, слушатели дорогие, до вторника доживём и узнаем – кто прав. Полицейские? Или ангел наш синекрылый? И кто виноват. Анархисты? Или всё-таки любовь, кровь римлянам отравляющая ядом миндальным. А сейчас – всем ночи спокойной. Целуем вас. Ciao-ciao!
