Недоумение моё...

Это похоже на разряд электрический короткий, ударяющий в затылок. Или на вот то ощущение онемения, когда, задумавшись, некто отсидел половину тела себе, а потом резко пробует на ноги встать. Хотя, по сути, это обыкновенное офигивание. Не раздражение, не злость, не короткие вспышки бешенства. Не обида даже. А именно недоумение...

То есть, я просто не понимаю, как у людей (даже достаточно близких) поворачиваются языки. И как с ворочающихся их языков сползают мне в уши предложения: «Попытаться отстранить от себя это желание и сосредоточиться – если не на поисках нового, то — на его ожидании. На, так сказать, предвкушении сладком большого и тихого счастья...» ( . . . )

В прогрессии недоумение моё...

Но в куда как больший ступор, чем советы «забыть поскорее и дожидаться нового счастья», у меня вызывает вопрос один, который мне вчера вечером бросили, мимо проходя, уже в который неожиданный раз... Наверное, в восемьдесят восьмой... А, может, и в сотый уже...

Да, вот так вот зашёл на ночь глядя милый М.Б. в Скайп на пару минут и вот так вот снова спросил: «А не в лом ли тебе, Сана, писать о любви к человеку, который этих признаний а) не видит, бэ) не ожидает, и которому они вэ-гэ-дэ) не нужны совершенно?» ( . . . )

Недоумение всё...

Закончилось. Вышло. Хлопнуло дверью. Потому, что сказали мне: «Ты своей писаниной добьёшься только того, что тебе прямым текстом и прямо в глаза скажут, что ты не нужна, что ты не любима, что ты даже другом не будешь, потому, что таких друзей выносить очень трудно... И что ты будешь делать потом?»

И вот тут я не нашла, что ответить. Это не завис. И не перезагрузка всех мыслей. Это — просто безмыслие. Я о таком даже не думала раньше. Мне это в голову, в принципе, пока ещё не приходило. И теперь — когда мне предложили на эту тему подумать — мне по-настоящему страшно. ( . . . )