Про Оливера и не только про Оливера...
Aug. 22nd, 2013 12:02 amКак-то так получилось сейчас, что разговора с братом у меня в Skype не вышло. Он наехал на меня по поводу моего наплевательского отношения к моему же здоровью. А я пыталась ему доказать, что мне уже не пять лет и не пятнадцать даже. Но, судя по всему, убедить его в том, что я — не малолетняя дура — мне не удалось.
И села я. И задумалась. О том — почему я — в глазах брата, который старше меня всего-то на жалких четыре года — никогда не переступлю порог подростковости... Да и, вообще, о наших с ним отношениях... И многое в думах моих показалось забавным мне и достойным того, чтобы это записать. Для заметок. Пока не забыла...
Забавно, что Оливером Оливер стал не при рождении, а позже гораздо. И сделал его таковым тот самый К.Р., король Смерти невменяемый, невнимательный и на ухо, к тому же, тугой. Ибо — в момент когда кто-то знакомил их в неком душном и шумном ночном заведении ночного Торонто — К.Р. не расслышал имени «Ольег» и принял его за «Ноэля»... И сказал, что-то вроде: «Но, мне кажется, что полное имя, Оливер, тебе больше идёт...» И имя, которое никогда не было для брата моего ни полным, ни полупустым, так прилипло к коже его, так вошло в кровь, что сейчас он даже в телефонной книжке у мамы своей записан как «Оливер», а про то, что он Олег Игоревич на всём белом свете помнит от силы пять человек, может быть... ( . . . )
И села я. И задумалась. О том — почему я — в глазах брата, который старше меня всего-то на жалких четыре года — никогда не переступлю порог подростковости... Да и, вообще, о наших с ним отношениях... И многое в думах моих показалось забавным мне и достойным того, чтобы это записать. Для заметок. Пока не забыла...
Забавно, что Оливером Оливер стал не при рождении, а позже гораздо. И сделал его таковым тот самый К.Р., король Смерти невменяемый, невнимательный и на ухо, к тому же, тугой. Ибо — в момент когда кто-то знакомил их в неком душном и шумном ночном заведении ночного Торонто — К.Р. не расслышал имени «Ольег» и принял его за «Ноэля»... И сказал, что-то вроде: «Но, мне кажется, что полное имя, Оливер, тебе больше идёт...» И имя, которое никогда не было для брата моего ни полным, ни полупустым, так прилипло к коже его, так вошло в кровь, что сейчас он даже в телефонной книжке у мамы своей записан как «Оливер», а про то, что он Олег Игоревич на всём белом свете помнит от силы пять человек, может быть... ( . . . )