Оливер сказал.

Что подобные штуки можно купить в итальянских «эзотерическо-магических» лавках.

И, кажется, в интернете они продаются тоже.

В разных числах.
В разных конфигурациях.
Во имя разных союзов.

Но то, что сегодня вечером выкупают в солёной воду, зажгут и оставят на воздухе, брат мой делает руками своими собственными.

Сидит вот прямо сейчас и лепит из пластичного воска, окрашенного в алый цвет, три человекоподобные хрени...

Вспоминая при этом занятия с пластилином в дет-саде. Поминая Фэ словами разными, которые в приличных обществах употреблять отчего-то не принято.

До вечера должен слепить. Ибо к закату солнца над Римом «воронка», которую мы с Еленой Прекрасной обсуждаем здесь, в комментариях, будет уже готова. Сделана. Воткнута в землю. И потом её останется лишь попробовать запустить.

Кто-нибудь замечает, как выстроились события?

Как события разобрали даты себе. Для себя. Как встали в очередь. Как идут своим чередом. Между вопросом, с которого ЖЖ мой начался и отчаянием прошло ровно два года. И год разницы между разорванным кругом и свечами, которые всё ещё ярко горят...

И таких промежутков. Отрезков. Путешествий из пункта А в пункт В. Множество. Множество множеств. Просто я их не замечаю.

Понимаю потом уже. И то — когда мне говорят: «В календарь посмотри, Сана, что ли!» Осознаю, что ровно месяц прошел с того дня, как брат мой Оливер стал последним, отобравшим себе свою силу. Осознаю и вижу — как на силе на этой он делает предложенье земле. Расступиться и пустить в кладовые. И земля отвечает: «О-кей!» А свечи продолжают гореть — на подоконнике в Риме и на моём столе... Причем те, что на столе у меня — прогорев три часа в унисон, вдруг становятся разного роста... И мы — двое из трёх — гадаем: «Что это могла бы значить?» А Земля отвечает: «Заткнитесь!..» ( . . . )